Первая часть интервью с владельцем агрохолдинга A.G.R. Group Мисаком Хидиряном и главой правления A.G.R. Group Игорем Шестопаловым о ключевых вызовах в прошедшем году: военном вторжении РФ и вынужденном изменении условий и направлений экспорта сельхозкультур
Текст: Алексей Козаченко
— Что вы обнаружили в своем сельхозкластере в Киевской области после «жеста доброй воли» россиян?
Мисак Хидирян: — Наш кластер «Бровары» в Киевской области весной оказался в оккупации. Российские оккупанты выбили БТРом ворота, взяли охрану в заложники и начали мародерствовать: украли дизельное топливо, оборудование со складов, повредили дорогую сельхозтехнику. Кроме того, ракетным и артиллерийским обстрелами рашисты повредили операционный силос, зерносушильный комплекс и зернохранилище на 20 тыс. тонн. Обстрелы также повредили технику, поставленную на зимнее хранение – пострадали тракторы John Deere и прицепные агрегаты. Дошло до того, что оккупанты поломали дверцы в самоходных опрыскивателях, чтобы достать магнитолы. Снять не смогли – просто раскурочили панели.
На частичный ремонт повреждений холдинг потратил более 5 млн грн. Восстановление кластера заняло полтора месяца – мы очень спешили встать в строй и во время посевной и уборочной кампаний были в рабочем режиме.
— Часть производителей сельхозтехники вышла с рынка Украины с началом войны, как это сказалось на работоспособности вашего парка?
Игорь Шестопалов: — С запчастями сейчас очень сложно. Часть позиций ждем под заказ — даем предоплату и ждем доставку. Стараемся самостоятельно решать вопросы ремонта техники: где-то вытачиваем, где-то навариваем, после чего работаем дальше. Технику ремонтируем своими силами, диагностируем ее соответствующим ПО.
До войны у нас были планы на покупку тракторов, прицепной техники, планировали покупку жаток для подсолнечника. В прошедшем году обошлись своей техникой, арендовали только комбайны бренда Case IH для сбора подсолнечника.
Несмотря ни на что, мы продолжаем работать по технологиям точного земледелия, и это оправдывается. Наши сеялки Kinze и Väderstad настроены на сев с нормой высева в зависимости от культуры по устанавливаемой глубине, что исключает пересев и огрехи сева из-за автоматического отключения секций.
Наши тракторы и опрыскиватели оснащены системой iTEC, чтобы минимизировать работу операторов. Мы настраиваем BoomTrac – систему автоматического измерения высоты штанги опрыскивателя над почвой или растением. Зерноуборочные машины и тракторы у нас работают по RTK-сигналу. Каждый комбайнер имеет свою именную карточку, без которой он не сможет выгрузить собранную продукцию.
— После введения военного положения выделяли технику для военных?
М. Х: — Возле нашего Броварского кластера осталось много битой российской техники, которую мы своими тракторами стягивали для дальнейшей передачи ВСУ – там были в большинстве битые танки, но были и целые. Часть техники оккупантов тащили к нам на базу, грузили на тралы и везли на ремонт. Было такое, что с полей приходилось один танк тремя мощными тракторами вытаскивать. Также ездили в соседние села и у людей из огородов вытаскивали трофеи рашистов.
Весной мы передали ВСУ и ТрО 6 грузовых автомобилей МАЗ с прицепами, бензовоз, легковые автомобили «Нива», Renault Duster, пикапы Toyota Hilux, а также топливо защитникам Украины. Бензовоз нам, кстати, вернули после того, как оккупанты отошли от Киевской области, и в итоге он успешно отработал во время посевной.
— Что делали с минами и остатками боеприпасов в Киевской области?
М. Х: — Решили, что посевная должна пройти при любых условиях. Мы нашли команду по разминированию, которая каждый день с нашими агрономами выезжала в поля и искала противотанковые мины и неразорвавшиеся снаряды. Параллельно пригласили специальную комиссию, задокументировавшую факты разрушений и краж со стороны российских войск.
Фактически на возобновление работы кластера ушло полтора месяца, из которых около 10 дней — на разминирование полей. Только 10-11 апреля здесь начали проводить обработку почвы и вносить удобрения, а через неделю приступили к посеву кукурузы. Чтобы механизаторы могли работать круглосуточно, получили разрешение от ВСУ и Теробороны работать в комендантский час. Последние пошли навстречу, и даже организовали сопровождение механизаторов в ночное время, потому что в тот момент в регионе продолжали действовать диверсионно-разведывательные группы.
Что касается сотрудников, то более 90% вернулись на рабочие места. По возможности перевели в главный офис и на кластеры работников с оккупированных территорий. В частности, из кластера «Николаев» взяли на работу инженера-механика. Трех механизаторов — вынужденных переселенцев приняли из Херсонской и Николаевской областей.
— Российская агрессия заставила агросектор развивать новые логистические направления. Что вы успели сделать за год?
И. Ш: — С началом войны группа компаний A.G.R. Group и MK Merchants S. A. Мисака Хидиряна переориентировали логистику на рынок ЕС с морских портов на автомобильный, железнодорожный транспорт и речпорты Рени и Измаила, но даже после окончания войны и деоккупации продолжим экспорт части зерна в этом направлении. Из-за этого нам интересны зернохранилища и сельхозпредприятия на западе Украины – это сокращение плеча логистики и более удобный экспорт в ЕС.
Сейчас мы вкладываем средства в восстановление поврежденных россиянами активов – уже починили сушилку и зерновой силос в Броварском кластере, изучаем, как восстанавливать зерновую инфраструктуру в Николаевском кластере после его недавнего освобождения ВСУ.
— Логистика в 2022 была аномально дорогой. Как с этим справлялись?
М. Х: — Для Украины экономическая целесообразность экспорта в страны Азии и Африки через морпорты ЕС под вопросом, поскольку перевалка и перегрузка стоит 50-60% от стоимости зерна, что делает такой способ экспорта для агрария убыточным. Направление экспорта в ЕС может быть выгодно только для экспорта конечным потребителям в ЕС.
Если оценивать работу «зернового» коридора, то данные ООН свидетельствуют, что большая часть зернового экспорта из Украины за последние три месяца направились в Испанию, Турцию, Италию, Китай и Нидерланды. Именно возвращение Украины на мировые аграрные рынки после открытия зернового коридора способствовало уменьшению мировых цен на продовольствие, что облегчило проблему с продовольствием для беднейших стран.
Мы также активно экспортируем по «зерновому» коридору. Откровенно говоря, это рискованный вариант из-за больших очередей, задержек инспекций зерновозов с российской стороны, и вообще очень медленной его работы. Но, учитывая текущую ситуацию со стоимостью логистики во время войны, считаю зерновой коридор хорошей возможностью.
В конце концов, европейская железная дорога не способна перевезти нужные Украине объемы зерна, да и не только зерна. Чтобы полноценно использовать европейскую инфраструктуру для экспорта, нужно отрывать дополнительные железнодорожные и автомобильные погранпереходы на границе с Украиной, и, конечно, строить у нас европейскую колею.
— Что у вас по автомобильным и железнодорожным перевозкам?
И. Ш: — Мы весь год ускоряли и упрощали собственные бизнес-процессы, обращались в соответствующие официальные структурные подразделения ЕС и Украины для наращивания объемов скорости доставки грузов, активно привлекали автотранспорт. Возможно, стоит собрать представителей министерств, агропредприятий, экспортеров и профильных ассоциаций, сложить полную картину препятствий для логистики в ЕС, и совместно найти пути решения этих вопросов.
Учтите, что за год в несколько раз подорожала перевозка зерна по ж/д. До войны доставить зерно в порт стоило $6-7/тонну, а сейчас — $10-12/тонну. Ставка «Укрзализныци» за зерновоз — 4500 грн/сутки для экспортных перевозок и 2500 грн/сутки для внутренних перевозок. При таком тарифе вагонная составляющая в стоимости перевозки составляет $50 и $19 на тонну зерна в сутки. Добавьте услуги перегрузочного терминала – $15-30/тонну, хотя до войны это стоило $9-10/тонну. Суммарно стоимость для агрария за перевозку его груза по Украине составит $80-120/тонну, а для наших хозяйств — примерно $90-95/тонну от элеватора в порт. Стоимость логистики выросла в несколько раз.
Что касается автоперевозок, мы, как и большинство хозяйств, столкнулись с нехваткой зерновозов. Больше десятка собственных машин A.G.R. Group передал ВСУ. Относительно оставшихся, мы имеем возможность контролировать местонахождение нашего автотранспорта и выстраивать график его работы так, чтобы экспорт не останавливался ни на день.
— Уточните, что, куда, сколько экспортируете?
И. Ш: — Соя, рапс, ячмень, пшеница, кукуруза, подсолнечник, гречка — рассматриваем все возможные рынки сбыта продукции в страны ЕС, Турции, Египта, Непала. С начала полномасштабного вторжения мы вывезли почти 55 тыс. тонн. Наши партнеры из MK Merchants везут зерно через речпорты Измаила и Рени, отгружая в среднем 8-10 судов в месяц.
— Что будете сеять в наступившем году, планируете переход на масличные?
М. Х: — На следующий год планируем отказаться от выращивания кукурузы – будем сеять сою и подсолнечник. Выращивание кукурузы сейчас проблемное — цены на сушку и доработку высокие, а закупочные цены низкие. В 2023 планировали выращивать пшеницу и рапс, рассчитывали в сентябре сеять озимую пшеницу в сентябре, сразу после уборки подсолнечника. Но погода не разрешила выйти в поле, а в октябре сеять пшеницу поздно, пришлось от нее отказаться.
— ТМЦ уже смогли закупить?
И. Ш: — Нам пришлось отказаться от безводного аммиака, производство которого на 99% связано со страной-агрессором. Весной планируем внести на поля карбамид. Что касается азотного и фосфорно-калийного удобрений, то часть уже закупили.
